Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

Просто время не идет вспять, как бы тебе порой этого ни хотелось…

— Ты расскажешь? — неожиданно спросил Фролов, внимательно посмотрев на него.

— О чем? — не понял Петровский.

— Ты знаешь, — уверенно заявил Фролов, не сводя с него подвыпивших глаз.

— Нет, — коротко ответил Петровский. Он понял, — и дело тут не в доверии. Просто тебе это не нужно, Диман, поверь мне на слово. Жизнь — не сраная конфетка с вкусной начинкой. И моя — не исключение. Но тебе ни к чему чужая грязь, друг, ее и так вокруг навалом…

— Друг, — повторил Фролов, задумчиво глядя куда-то вдаль.

— Давай-ка напьемся! — предложил Петровский, похлопав его по плечу, — пошли за общий стол, у нас праздник. И у них тоже…

Дальше был алкоголь. Много алкоголя, танцы, веселье… потом эйфория. Головокружение, нечеткая картинка перед глазами и такие же нечеткие обрывочные воспоминания. Вакханалия. Куча лиц в толпе. И одно до боли знакомое… нет, даже не Фролова и не Асхата. Еще чье-то. Чье? Он не помнил. Его отключало…

***

— Вашу Машу… — Петровский с трудом разлепил глаза. Его тут же начало колотить. Картинка все еще была нечеткой, но грохот музыки теперь отдавался в ушах лишь воспоминаниями вчерашнего вечера. Теперь все было тихо. Кажется, вокруг светло. Потолок, стены, какая-то квартира… его? Пока непонятно, прийти бы в себя хотя бы настолько, чтобы понять, где он находится. Давно не было так плохо. Может, и никогда…

— Держи! — чей-то до боли знакомый добродушный голос раздался прямо над ухом. Чья-то рука протянула бутылку холодного пива. Петровский с трудом приподнялся на подушках и, схватив бутылку, попытался сфокусировать зрение на своем добродетели…

— Андрюха…

Соболев сидел на стуле рядом с кроватью. Теперь Петровский разглядел его. Андрей был одет в рубашку с джинсами, а глаза смотрели на «умиравшего» Петровского без доли злости или обиды, добродушно и немного грустно. В который раз против воли навернулись слезы. Как же давно они не виделись с тех пор, как сам Петровский в своей пьяной агрессии прогнал Андрея с собственного дня рождения!

— Нет-нет, это еще не белочка! — Соболев грустно улыбнулся, — давай, пей, а то мотор остановится…

Сердце действительно колотилось с бешеной скоростью. Петровский откупорил бутылку и, превозмогая тошноту, сделал несколько больших глотков. Голова взорвалась болью, зато сухость и жжение во рту будто слегка отпустили. Он еще немного приподнялся и вновь отхлебнул прямо из горла. Приятное, холодное, явно недешевое… такое Соболев всегда любил. Собравшись с силами, Петровский сел в своей кровати, опираясь на подушку, затем глубоко вдохнул и, выпустив воздух, посмотрел на Андрея мутными от пьянства глазами.

— Похмелье… — негромко произнес Соболев, — похмелье — это хорошо…

— Что же хорошего? — Петровский рассмеялся, хотя голова болела дико, — помирать по утрам?

— Страдания, — пояснил Андрей, бросив взгляд на тени, игравшие на стене, — люди склонны к саморазрушению в любом возрасте, к сожалению. Дети, которые не чувствуют боли, чаще всего умирают еще в младенчестве, отгрызая себе пальцы и глотая кипяток… — он очень серьезно посмотрел на Петровского, — страдания — единственное, что удерживает нас от того, чтобы затравить себя окончательно…

Андрей замолчал. Петровский отхлебнул еще пиво. Постепенно становилось легче, если в это вообще можно было так назвать.

— Приходи в себя, — Соболев вышел из комнаты. Петровский осмотрелся. Да, они находились в его квартире. Похоже, перепил он вчера сильно. Интересно, Андрей сам приехал на их последний звонок? Или его вызвали, чтобы забрать? Этого он не помнил…

Соболев вернулся минут через десять. Петровский к тому времени уже почти допил пиво и сидел на диване, поставив босые ноги на холодный пол. За окном мело, причем прилично, был слышен ветер…

— Как ты вчера очутился у нас? — спросил Петровский, когда Соболев сел рядом с ним.

— Хотел заехать на пять минут поздравить, — Андрей улыбнулся уголками рта, — как видишь, на пять минут не получилось…

— Мы… мы говорили вчера? — неуверенно спросил Петровский, косясь на Соболева.

— Ну, если это можно назвать разговорами! — тот негромко рассмеялся, — ты, конечно, красавец был… нес, в основном, что-то невнятное. Хотя кое-что я разобрал… не переживай, твой настрой вчера был как раз вполне дружелюбным…

Петровский мрачно кивнул. Повисло молчание. Андрей задумчиво разглядывал обстановку в квартире Петровского. Тот отхлебнул еще пива и посмотрел на друга, желая хоть что-то сказать.

— Андрюх, слушай, я реально не знаю, что говорить, — признался он, — почти три года прошло… я не знаю, как теперь себя вести. Извиняться было бы как-то странно…

— В твоем случае — да, — Соболев согласно кивнул, — но ты ведь знаешь, я не умею обижаться…

— Андрюх, меня занесло! — Петровский слегка повысил голос, — я совершил много ошибок, ссора с тобой — не единственная из них. Все, что я могу сказать: мне жаль. Правда жаль, Соболь, что все так вышло…

Петровский опустил голову. Пару секунд Андрей смотрел на него, а затем похлопал по плечу.

— Зла я не держу, — тихо сказал он.

— Я так и не смог выполнить обещание, — Петровский поставил пустую бутылку на тумбочку у кровати, — я многого добился. Но я так и не стал достойным человеком. Во всеобщем понимании — нет. И никогда уже им не буду, — он покачал головой, — я тебя подвел…

— Нет, — Соболев цокнул языком, — каждый выбирает свой путь. Меня ты не подвел, а по поводу ссоры, я тоже сам принял решение, которое на самом деле мало зависело от тебя. Но просто тогда я понял, что мне нужно уйти. Потому что слушать ты не станешь, ты был больше не готов принимать меня, мои советы и дорогу, которую я предлагал. Ты избрал свою… — Андрей замолчал и очень грустно посмотрел на Петровского.

— А сейчас что? — тот горько улыбнулся, — решил, что пришло время вновь появиться в моей жизни?

— Да, — Соболев очень серьезно посмотрел на него, — и на то, поверь мне, есть более, чем веские основания…

— Хорошо! — Петровский решительно встал, — поехали. У меня страховка открытая, ты за рулем.

***

Соболев остановил машину Петровского у кафе и повернулся к нему. Тот сидел, задумчиво глядя в окно, за которым разыгралась нешуточная метель.

— Есть серьезный разговор, — начал Соболев, — хотел еще вчера, но возможности не было. Поэтому выслушай меня сегодня. Только не руби сразу с плеча, надеюсь, эти три года чему-то тебя научили…

— Не понял! — Петровский мгновенно напрягся, — что-то случилось?

— Пока нет, — Андрей посмотрел в окно, за которым торопливо, пригибаясь и натягивая капюшоны, пробежали две девушки, — но, боюсь, может, Костя. И очень скоро…

— Андрюх, только жути не нагоняй! — Петровский посмотрел на Соболева почти с мольбой, — мы ведь уже не те перваш и мудрый выпускник, давай без загадок, напрямую!

— Напрямую: тебе